Дыхание зла - Страница 54

Малинин приподнял брови и удивленно воззрился на следователя.

– Вы серьезно? Думаете, я кого-то покрываю? С какой стати?

– Не знаю. Может, вы мне и объясните?

Они еще почти четверть часа препирались в том же духе, но Самсонову так и не удалось добиться от Малинина ничего вразумительного. Зато он окончательно уверился в том, что Малинин и прочие «жертвы» не только входили в «Гамбит», но и знали своего убийцу. Он пытался вывести Малинина на разговор об Алисе, чтобы проследить за его реакцией, но тут явился врач и выпроводил полицейских в коридор.

Самсонов вспоминал этот допрос, глядя на раскачивающиеся мокрые деревья, и его не покидало ощущение того, что какой-то очень важный для полноты картины фрагмент утерян.

Дремин курил, сидя напротив в кресле. Он устало потер глаза и стряхнул пепел в бумажный стаканчик из-под кофе.

– Валер, ты позвал меня десять минут назад и с тех пор собираешься с мыслями. Ты нормально себя вообще чувствуешь? Такое ощущение, что ты отключился.

Самсонов чуть заметно вздрогнул и повернул голову к следователю.

– Знаешь, что такое гештальт? – спросил он.

– Что? – нахмурился Дремин.

– Гештальт, – повторил старший лейтенант. – Это такой термин из психологии.

– Неужели? Нет, не слышал. А при чем тут этот твой ге… ну, как там его, в общем.

– Гештальт. Это когда твое сознание воссоздает целостный образ по его части.

– Например?

– Ну, вот слышишь ты, допустим, как на улице идет дождь. Только слышишь, понимаешь? Ты не видишь падающей с неба воды, но по знакомому тебе звуку ты представляешь все, что происходит на улице, – Самсонов указал на окно. – Что-нибудь вот в этом роде. Или, например, заметив ногу, ты тут же понимаешь, что это не просто нога, а целый человек.

– Кажется, мысль я уловил, – кивнул Дремин. – Намекаешь, что у тебя гештальт не складывается с нашим делом?

– Вот-вот.

– Где ты нахватался этих психологических терминов?

– Один из членов шахматного клуба рассказал. Некто Тавридиев, профессор криминальной психиатрии. Порывался помочь нам в расследовании.

– А ты отказал, конечно?

Самсонов пожал плечами:

– Он среди подозреваемых. Как и все игроки в «Табии».

Дремин внимательно посмотрел на начальника.

– Выкладывай, что тебя мучает, – сказал он.

– Не увязываются концы, – ответил Самсонов. – Давай я тебе изложу факты и свои мысли, а ты скажешь, что думаешь. Мне кажется, так будет лучше всего.

Дремин глубоко затянулся.

– Валяй. Мне все равно нужен перерыв, а то со всеми этими проверками с ума сойти можно.

Самсонов выпрямился в кресле и аккуратно подравнял стопки листков и своих заметок, которые он делал на маленьких квадратных бумажках. Его педантичное пристрастие к симметрии могло бы показаться со стороны нелепой странностью, но когда твою сестру перемалывают в промышленном утилизаторе, и то, что когда-то было милой девчушкой, играющей на крыльце дома в пластиковых овечек и медвежат, превращается в кровавое месиво, бесформенную массу, покрывающую пол и стены заброшенного цеха, мир может расколоться в твоей голове на столько острых, как бритва, осколков, что ты уже никогда не сложишь из них слово «вечность». Но это не значит, что нельзя пытаться. Иногда тебе необходимо упорядочить в этой безумной вселенной хотя бы ее ничтожную часть – чтобы выдернуть свои мысли из хаоса и заставить их работать, как положено.

– Итак, что мы знаем о произошедшем? – начал Самсонов, убедившись, что листки приведены в должное состояние. – Некто позвонил с незарегистрированного номера Малинину и, представившись сотрудником больницы, сообщил ему о том, что его жена находится в реанимации после автомобильной аварии. Малинин не смог дозвониться до супруги и поехал в больницу, не предупредив охранников, которых мы ему выделили. Они каким-то образом пропустили его отбытие. В больнице Малинин выяснил, что его жена туда не поступала, и отправился домой. Чтобы добраться до больницы и затем до дома, он воспользовался маршруткой, которая останавливается в пятидесяти метрах от его дома и напротив больницы. Видимо, это лишило убийцу возможности напасть где-то еще, кроме как в подъезде. Когда Малинин вошел туда, неизвестный в маске попытался усыпить его при помощи хлороформа. Малинину удалось вырваться и оказать сопротивление, но преступник ударил его ножом. Малинин закричал, и нападавший сбежал, понимая, что через пару секунд появятся наши сотрудники, дежурившие на улице в машине. Они видели, как он выскочил из подъезда, но не сумели его догнать. Это то, что нам известно со слов, в том числе, и самого Малинина.

– Что тебя смущает, Валер? – спросил Дремин, когда Самсонов сделал паузу.

– Несколько моментов. – Старший лейтенант прижал кончик карандаша к строке в списке, который набросал для себя. – Во-первых, как наши парни могли не заметить, что Малинин уехал, если он не позаботился об этом нарочно? Они сидели в машине напротив подъезда и не могли пропустить его. Но в доме имеется черный ход во двор, он заперт, но открыть его не составляет труда. Я специально попросил проверить это. Во-вторых, почему убийца ударил Малинина ножом? Это ведь слишком просто для него. А как же похищение, сдирание кожи, замораживание, вырезание кости? Гештальт получается не закончен.

– Его спугнули, ты же сам сказал, – возразил Дремин.

Самсонов покачал головой.

– Нет, сначала был удар, а уж потом Малинин завопил, призывая на помощь, чем и вынудил нападавшего бежать. Убийца собирался похитить его, содрать кожу и заморозить, а потом выставить труп в людном месте. Зарезать Малинина в подъезде никак не входило в его планы, и решить вопрос так просто лишь из-за того, что жертва начала отбиваться, – это не в его духе.